Первый отряд космонавтов СССР

Первый отряд космонавтов СССР был сформирован в феврале — апреле 1960 года. 
Официальное название отряда — 1960 Группа ВВС № 1. 

Решение об отборе и подготовке космонавтов к первому космическому полёту на космическом корабле «Восток» было принято в Постановлении ЦК КПСС и Совета Министров СССР № 22-10 от 5 января 1959 года и в Постановлении Совета Министров СССР № 569—264 от 22 мая 1959 года. 
Отбор и подготовка будущих космонавтов были поручены Военно-воздушным силам (ВВС) Вооружённых Сил СССР. Непосредственно отбор был поручен группе специалистов Центрального военного научно-исследовательского авиационного госпиталя (ЦВНИАГ). Отбором будущих космонавтов занимались: Е. Карпов, В. Яздовский, Н. Гуровский, О. Газенко, А. Генин и др. В космонавты выбирали военных лётчиков-истребителей в возрасте до 35 лет, ростом до 175 см, весом до 75 кг. (По другим данным: возраст до 30 лет, рост до 170 см, вес до 70 кг). 
11 января 1960 года приказом Главнокомандующего ВВС К. А. Вершинина была организована специальная войсковая часть (В/Ч) № 26266, задачей которой была подготовка космонавтов. Впоследствии эта часть была преобразована в Центр подготовки космонавтов ВВС. 

Планировалось отобрать 20 космонавтов. 24 февраля 1960 года начальником Центра подготовки космонавтов (ЦПК) был назначен полковник медицинской службы Евгений Анатольевич Карпов. 
К началу марта 1960 года была отобрана группа из 20 будущих космонавтов. 7 марта 1960 года в первый отряд космонавтов были зачислены двенадцать человек: Иван Аникеев, Валерий Быковский, Борис Волынов, Юрий Гагарин, Виктор Горбатко, Владимир Комаров, Алексей Леонов, Григорий Нелюбов, Андриян Николаев, Павел Попович, Герман Титов и Георгий Шонин. Позже в этот отряд космонавтов были зачислены: Евгений Хрунов, Дмитрий Заикин, Валентин Филатьев, Павел Беляев и Марс Рафиков. Валентин Бондаренко погиб, а Валентин Варламов и Анатолий Карташов были отчислены из отряда до окончания ими космической подготовки. 

В первом отряде космонавтов были 9 лётчиков ВВС, 6 лётчиков ПВО и 5 лётчиков морской авиации (ВМФ). 

Летом 1960 года была выделена группа из шести космонавтов: Юрий Гагарин, Герман Титов, Андриян Николаев, Павел Попович, Григорий Нелюбов и Валерий Быковский. Эта группа продолжила непосредственную подготовку к первому полёту человека в космос. Все эти шесть космонавтов 17 и 18 января 1961 года успешно сдали экзамен для первого полёта в космос. 12 апреля 1961 года первый космический полёт совершил Юрий Гагарин, его дублёром был Герман Титов, резервным космонавтом был Григорий Нелюбов.

http://ru.wikipedia.org/

********************************************************************

Первые космонавты. 

 

Сергей Королев в окружении космонавтов первого отряда 

Как известно, первый спутник в космос запустил Советский Союз в 1957 году. Мы же первыми запустили в космос живое существо – собаку Лайку и продолжали совершенствовать свои космические ракеты. Поэтому неудивительно, что в начале 1959 года вопрос о полёте человека в космос обсуждался уже вполне конкретно, вплоть до того, «а кому лететь?». 

- Для такого дела, - сказал Генеральный конструктор Сергей Павлович Королёв, - лучше всего подготовлены лётчики. И в первую очередь лётчики реактивной истребительной авиации. Лётчик-истребитель – это и есть требуемый универсал. Он летает на одноместном скоростном самолёте. Он и пилот, и штурман, и связист, и бортинженер… 

Решили, что возраст лётчиков – кандидатов в космонавты должен быть около 30 лет, рост не более 170 сантиметров и вес до 70 килограммов. 

- Сколько людей вам нужно? – спросили Генерального конструктора. 
- Много, – весело ответил Королёв. 
-Но американцы отобрали семь человек… 
-Американцы отобрали семь человек, а мне нужно много! 

Это заявление было встречено с некоторым замешательством, недоумением. Надо сказать, что уже после сформирования первого отряда космонавтов, когда они уже приступили к тренировкам, речь шла о подготовке человека для полёта в космос, человека в единственном числе! Как рассказывали сами первые космонавты, лишь перед самым стартом Гагарина и им самим, и их наставникам стало ясно, что дело не ограничится одним полётом, что очень скоро действительно потребуется много космонавтов. 

Ограничения Королёва сразу дали большой отсев. Но не только на рост и вес обращали внимание. Частые бронхиты. Ангина. Предрасположенность к гастритам или колитам. В обыденной жизни всё это, конечно, вещи неприятные, но кто же обращает внимание на такие пустяки. Московские медики обращали внимание и, увидев отклонение от «абсолютного здоровья», тут же браковали. 

Просмотрев медкнижки и отобрав подходящие, начали беседовать с их владельцами. Интересовались опять-таки здоровьем, успехами, настроением и осторожно заводили разговор о том, что, мол, есть возможность попробовать полетать на новой технике. Нет, даже не на самолётах, а, скажем, на ракетах. Или, допустим, на спутниках, а? 

90 процентов отбираемых лётчиков первым делом спрашивали: «А летать на обычных машинах будем?» Это были ребята, действительно влюблённые в свою профессию, гордящиеся званием военного лётчика. Примерно трое из десяти отказывались сразу. Отнюдь не от страха. Просто им нравилась их служба, коллектив, друзья, ясны были и перспективы профессионального и служебного роста, налажен семейный быт и ломать всё это из-за туманного, неизвестно что обещающего, они не хотели. (Кстати, это потом стало правилом: кандидат в космонавты мог, не объясняя причины, отказаться от работы на любом этапе подготовки). 

Беседы медиков с лётчиками были разными, но почти во всех непременно возникал вопрос: хорошо, новая техника, ракеты, облёт земного шара - всё это очень интересно, но когда это всё будет?! 
Шутка ли сказать: человек в спутнике полетит! А как оттуда вернуться на Землю? Это сколько ещё работы предстоит специалистам?! Ведь этак будешь ждать «наземным космонавтом», пока не состаришься… 
Эти лётчики и предположить не могли, что космические корабли уже почти готовы, и до полёта человека в космос оставались не десятилетия, а всего двадцать месяцев! 

А время шло. Королев торопил медиков. К февралю 1960 года пройти очень сложную медкомиссию удалось лишь 20 кандидатам. Эти лётчики и составили первый отряд советских космонавтов. Через несколько лет во всех статьях и книжках их будут называть гагаринским отрядом. 

Их ждала разная судьба. Многие стали первыми, записав своё имя в историю мировой космонавтики. 

http://zateevo.ru/?section=page&action=edit&alias=sobit_0603_02

******************************************************************

1960 Група ВВС № 1.

• АНИКЕЕВ Иван Николаевич
• БЕЛЯЕВ Павел Иванович
• БОНДАРЕНКО Валентин Васильевич
• БЫКОВСКИЙ Валерий Федорович
• ВАРЛАМОВ Валентин Степанович
• ВОЛЫНОВ Борис Валентинович
• Фильм: "Boris Volynov" - http://www.youtube.com/watch?v=DFjkNwN4mUE 
• http://www.youtube.com/watch?v=c08n_kjhPjQ
• Фильм: Союз-4 и Союз-5 (1969) - http://www.youtube.com/watch?v=U3NpNGWAKHc
• ГАГАРИН Юрий Алексеевич
• ГОРБАТКО Виктор Васильевич
• ЗАИКИН Дмитрий Алексеевич
• КАРТАШОВ Анатолий Яковлевич
• КОМАРОВ Владимир Михайлович
• ЛЕОНОВ Алексей Архипович
• Фильм: "Alexi Leonov" - http://www.youtube.com/watch?v=6Ld5CcZvurY

• Neil Armstrong - last interview - meets Alexej Leonov: 

• http://www.youtube.com/watch?NR=1&v=E4B3yrdZbYc&feature=endscreen
• http://www.youtube.com/watch?v=Tztq_VDsHeA&NR=1&feature=endscreen
•  
• НЕЛЮБОВ Григорий Григорьевич
• НИКОЛАЕВ Андриян Григорьевич
• ПОПОВИЧ Павел Романович
• Фильм: "Павел Попович. Космический хулиган" - http://www.youtube.com/watch?
• v=iYuYGIHxzEA
• РАФИКОВ Марс Закирович
• ТИТОВ Герман Степанович
• ФИЛАТЬЕВ Валентин Игнатьевич
• ХРУНОВ Евгений Васильевич
• ШОНИН Георгий Степанович

******************************************************************

       37 лет назад, 12 апреля 1961 года старший лейтенант советских ВВС Юрий Гагарин совершил полет в космос. Человечество вступило в новую эру. О судьбе Гагарина Ъ подробно рассказал 27 марта, в 30-ю годовщину трагической гибели первого космонавта. Сегодня наш рассказ о первом отряде космонавтов — 20 офицерах, каждый из которых мог стать "космонавтом #1". По-разному сложилась их жизнь. Не все потом смогли выдержать испытания славой или пережить горечь разочарования из-за крушения надежд. Рассказывает корреспондент Ъ ИВАН Ъ-САФРОНОВ.
       
Отбор начинался с подписки о неразглашении
       После запуска первого искусственного спутника Сергей Королев не скрывал, что теперь его цель — вывести на орбиту космический корабль, пилотируемый человеком. Работа по отбору кандидатов на полет началась весной 1959 года. Многие считали, что первым в космос должен отправиться врач — уверенности в том, что человек вернется на Землю живым, не было, а врач, давая клятву Гиппократа, уже берет на себя обязательство идти на самопожертвование. Но Королев настоял, чтобы первыми космонавтами стали летчики-истребители. Наверное, свою роль в этом сыграло то, что США, первыми начавшие отбор и подготовку космонавтов, сформировали свой отряд уже к 9 апреля 1959 года именно из военных летчиков.
       "Требования к кандидатам в космонавты" сформулировал сам Сергей Королев: "Безупречное состояние здоровья при высокой психической устойчивости и общей выносливости организма; высокая летная успеваемость при выраженных задатках воли, трудолюбия и любознательности; активное желание освоить полеты на ракетных летательных аппаратах; антропометрические параметры: рост — не более 170 см, вес — 70-72 кг, возраст — не старше 30 лет". Искали кандидатов в первый отряд врачи Центрального военного научно-исследовательского авиационного госпиталя (ЦВНИАГ), разъехавшиеся по авиаполкам, где местные медики, знавшие, что идет отбор "летчиков спецназначения", предложили в общей сложности более трех тысяч кандидатур.
       Вспоминает Борис Волынов: "Как-то летом 1959 года вызвали меня в штаб полка. Думаю — за что? Служу вроде добросовестно... Захожу в штаб, а меня там ждет наш полковой особист, заводит в свой кабинет и дает подписать бумагу, что я обязуюсь не разглашать секретные сведения, которые мне станут известными. Подписал. Захожу заинтригованный в кабинет командира полка. А там на его месте сидит незнакомый подполковник-медик и больше никого. Начал он беседу со мной издалека. Мол, не хочу ли стать испытателем? Хочу. Медик говорит: 'Летать предстоит на очень большой высоте'. Я ему: 'На аэростатах что ли?' 'Нет'. А как сказал, что скорости будут в несколько раз больше, чем на реактивном самолете, так заинтриговал меня окончательно. Я его про технику спрашиваю, а он темнит — мол, на вооружении такой техники нет. В конце беседы говорит: 'Подумайте, если согласны, завтра жду ответа'. Я ему сразу говорю, что согласен. А он мне: 'Вы же женаты, посоветовались бы с женой'. Я говорю: 'Ведь подписку дал, не с кем теперь советоваться'.
       Потом все шло как обычно: полеты, дежурства. А в ноябре приходит приказ — меня и еще пятерых летчиков отправить на медкомиссию в Москву. Приехали, а там таких, как мы, еще человек тридцать. Переодели нас в халаты и 40 дней терзали.
       Проверяли критические возможности человека. Например, на центрифуге сначала испытают при 6-кратной перегрузке, затем при семи, далее — восьми. Или в термокамере, где воздух нагревали до плюс 65 градусов. Это была пытка. Но нужно было выбрать самых выносливых. Теперь от многих проверок отказались. А тогда через жернова медкомиссии проходил лишь один из десяти кандидатов в космонавты. Кстати, никто из моих однополчан не прошел.
       Потом была мандатная комиссия — проверка на 'чистоту рядов'. Чтобы бабушка не проживала на оккупированной территории или дедушка не родился за границей. Но у меня было все чисто. Затем радостный и довольный вернулся в свою часть и до марта 1960-го ждал вызова. Когда вызов пришел, жену с сыном отправил к ее родителям, а сам — в Москву".
       Впрочем, для некоторых, особо выделявшихся, делались исключения из "требований" Королева. Так, Владимиру Комарову было 33 года, но он отличался блестящей инженерной подготовкой; Павлу Беляеву — 35, но он был великолепным летчиком; Георгий Шонин был немного выше положенного роста, но он поразил всех своим хладнокровием и рассудительностью. При отборе соблюдался принцип добровольности — можно было "сойти с дистанции" по собственному желанию. Что некоторые и делали, не выдержав психологического напряжения или физических нагрузок. Так, кстати, собирался поступить и Алексей Леонов — остаться его уговорил Юрий Гагарин.
       
Из трех тысяч кандидатов осталось двадцать
       К концу 1959 года пройти медкомиссию удалось лишь 13 летчикам. В начале марта 1960-го капитаны Владимир Комаров и Павел Попович (старшина отряда), старшие лейтенанты Иван Аникеев, Валерий Быковский, Борис Волынов, Юрий Гагарин, Виктор Горбатко, Григорий Нелюбов, Андриян Николаев, Герман Титов, Евгений Хрунов, Георгий Шонин и лейтенант Алексей Леонов на столичном Центральном аэродроме им. Фрунзе приступили к занятиям. Позже к ним присоединились старшие лейтенанты Дмитрий Заикин и Валентин Филатьев, Валентин Бондаренко, Валентин Варламов и Марс Рафиков и майор Павел Беляев. Последним, двадцатым, 17 июня в отряд был зачислен старший лейтенант Анатолий Карташов.
       В первых числах июля 1960 года отряд переехал в Зеленый (ныне — Звездный) городок и продолжил подготовку в созданном за полгода до этого Центре подготовки космонавтов (ЦПК). Руководил подготовкой один из первых Героев Советского Союза легендарный летчик генерал-полковник Николай Каманин, назначенный помощником главкома ВВС по космосу.
       Первый полет планировался на декабрь 1960 года. 11 октября с грифом "Сов. секретно. Особой важности" вышло постановление ЦК и Совмина, в котором говорилось: "Считать задачей особого значения подготовку и запуск космического корабля с человеком на борту в декабре 1960 года".
       Но 24 октября 1960 года на Байконуре произошла трагедия. При подготовке к первому пуску межконтинентальной баллистической ракеты 8К64 произошел взрыв. Погибли 92 человека, включая главкома Ракетных войск Алексея Неделина, более 30 получили ожоги. И ЦК приняло решило отсрочить полет.
       
"Отличные человеческие экземпляры"
       Космонавты о происшедшем на Байконуре знали. Королев вообще был сторонником того, чтобы честно рассказывать им о происходящем. Знали они и о том, что испытания комплексов "Восток", на котором предстояло полететь одному из них, проходили не слишком гладко: в 60-м году из пяти запусков успешными были только два. Космонавты знали, на что шли.
       В отряде своей сплоченностью выделялась группа "морячков" — летчиков авиации ВМФ: Аникеев, Беляев, Гагарин, Нелюбов и Шонин. Лучшим парашютистом в отряде был Борис Волынов. Вскоре стало ясно, что проводить занятия со всеми вместе затруднительно — подготовка требовала индивидуального подхода. Тогда из отряда выбрали шесть человек для ускоренной подготовки к первому полету. Это были Варламов, Гагарин, Карташов, Николаев, Попович и Титов. Но и она претерпела изменения: после тренировок на центрифуге с 8-кратной перегрузкой врачи обнаружили на спине у Карташова точечные кровоизлияния и его отчислили. Нелепая случайность "вывела из игры" Варламова: купаясь в Медвежьих озерах, он неудачно нырнул с берега, задел дно и повредил позвоночник. Карташова заменили Нелюбовым, вскоре ставшим одним из лучших. А вместо Варламова к занятиям приступил Валерий Быковский. Этот худенький старший лейтенант (он весил всего 63 кг) оказался необычайно выносливым: девятикратную нагрузку он выдерживал в течение 25 секунд при норме 15, а малоприятное состояние невесомости переносил даже с наслаждением.
       В своих дневниках Николай Каманин характеризовал их так: "Отличные человеческие экземпляры. О Гагарине, Титове и Нелюбове нечего сказать — как люди и космонавты они пока не имеют отклонений от эталона. Николаев — самый спокойный. Быковский менее, чем другие, внутренне собран, способен на некоторую долю развязности и может сказать лишнее. Попович — пока загадка: создает впечатление волевого человека, но ведет себя с женой излишне мягко... Попович по всем данным может быть одним из первых среди шестерки, но семейная неурядица тянет его назад. Будем принимать меры, чтобы помочь".
       18 января 1961 года все шестеро успешно сдали экзамены. Любой из них был готов совершить первым полет в космос, но комиссия рекомендовала такую очередность: Гагарин, Титов, Нелюбов, Николаев, Быковский, Попович. Фамилии Гагарина, Титова и Нелюбова стояли первыми в списке неслучайно. Было ясно, что первым будет один из них. По своим профессиональным качествам они были примерно равны. Многие отдавали предпочтение Нелюбову, который был неформальным лидером отряда, "душой компании". Но за это его и недолюбливали — он слишком любил быть в центре внимания, неизменно подчеркивая свое лидерство. Способности Германа Титова не вызывали сомнений ни у кого. Он был прямым и открытым парнем. Но руководство смущала его импульсивность — если уж он срывался, то совсем терял голову. Зато Гагарина любили все. Даже Титов, очень хотевший стать первым, признавал, что Гагарин пользуется большим уважением в отряде.
       Через два месяца шестерка впервые прилетела на Байконур, где присутствовала при подготовке и последнем испытательном запуске корабля "Восток-3А" с манекеном Иваном Ивановичем и лайкой Звездочкой. Полет прошел успешно, и Королев окончательно решил, что можно отправлять в космос человека.
       Тем не менее трагедия произошла там, где ее никто не ждал. 23 марта в Москве при испытаниях в барокамере Института авиационно-космической медицины произошел пожар и смертельные ожоги получил 24-летний Валентин Бондаренко — самый молодой в отряде. К тому времени 15-суточное испытание в барокамере благополучно прошло уже большинство космонавтов и поэтому вносить изменения в график подготовки не стали (тем более что буквально на пятки наступали американцы, которые стремились запустить своего астронавта первым). Кроме того, трагедия произошла не в результате отказа техники, а по нелепой случайности: Бондаренко уронил на включенную электроплитку проспиртованный ватный тампон, которым он протирал кожу перед тем как прикрепить датчики, и в перенасыщенной кислородом барокамере мгновенно вспыхнул пожар.
       
Все космонавты делают это
       5 апреля шестерка снова вылетела на Байконур: время старта было назначено ориентировочно на 11-12 апреля. Но вопрос, кому лететь первым, оставался открытым. "Титов обладает более сильным характером. Единственное, что удерживает меня от решения в его пользу — это необходимость иметь более сильного космонавта на суточный полет. Второй полет на шестнадцать витков будет бесспорно труднее первого одновиткового полета. Но первый полет и имя первого космонавта человечество не забудет никогда, а второй и все последующие забудутся так же легко, как забываются очередные рекорды. Трудно решить, кого посылать на верную смерть, и столь же трудно решить, кого из двух достойных сделать мировой известностью и навеки сохранить его имя в истории человечества",— вспоминает Каманин. Окончательный выбор, кому лететь первым, был сделан только 8 апреля на закрытом заседании Госкомиссии, без космонавтов. Гагарин был назван основным, Титов — дублером, Нелюбов и Николаев — запасными.
       На следующий день космонавты стали свидетелями того, как во время первого испытательного пуска королевской боевой ракеты 8К75 произошел взрыв. Обошлось без жертв, но космонавты были поражены увиденным зрелищем. Им тут же объяснили, что взорвавшаяся ракета не имеет ничего общего с той, на которой кому-то из них предстоит отправиться в космос. И от полета никто не отказался.
       Через день состоялось еще одно заседание комиссии — его организовали специально для истории. Принятые решения были озвучены в торжественной обстановке в присутствии журналистов. До полета оставалось чуть более двух суток.
       12 апреля, непосредственно перед стартом, Гагарин положил начало весьма необычной космической традиции. На стартовую площадку облаченного в скафандр Гагарина везли на автобусе "ЛАЗ". И вдруг за несколько сотен метров до стартового комплекса Гагарину захотелось, что называется, по малой нужде. Остановились. Космонавт вышел из автобуса, расстегнул скафандр и справил нужду на правое переднее колесо "ЛАЗа". (С тех пор вот на том самом месте все космонавты делают то же самое у переднего правого колеса автобуса).
Через несколько часов имя Гагарина узнал весь мир.
       
На вторых ролях
       Юрию Гагарину повезло — он ждал полета меньше всех наших космонавтов: всего 13 месяцев с момента зачисления в отряд. Чуть дольше, почти полтора года, ждал своего часа Титов. Другим пришлось ждать дольше, а некоторые так ничего и не дождались: из двадцати космонавтов первого набора в космосе побывали лишь 12.
       Но после полета Титова в августе 1961 года в отряде что-то разладилось. Вернувшись из космоса, он сильно изменился, стал своенравным и капризным. Во время визита в Румынию при следовании кортежа с "космонавтом #2" он неожиданно вышел из своей машины, отобрал у одного из румынских мотоциклистов мотоцикл, сел за руль и помчался вперед. Это выглядело неслыханной дерзостью.
       В марте 1962 года за нарушение воинской дисциплины (выезд без разрешения за пределы гарнизона) был отчислен Марс Рафиков. Но "самоволка" стала лишь последней каплей. Ему припомнили все: и похождения по ресторанам, и поездку в 1961 году на отдых в Сочи, где Рафиков начал изменять жене, а после того, как супруга предъявила ему претензии, избил ее.
       Через год были отчислены Аникеев, Филатьев и Нелюбов. Они попались военному патрулю, выпив пива в "забегаловке" на Чкаловской. (Григорий Нелюбов, который был переведен на новое место службы в Приморский край, так и не смог смириться с крушением своей мечты. Он запил и 18 февраля 1966 года в возрасте 31 года погиб под поездом на станции "Ипполитовка".)
       Продолжал свои чудачества Титов. В мае 1963-го он вдруг объявил своему начальству, что у него украли все документы — от пропусков в ЦПК, главкомат ВВС и ОКБ-1 до мандата депутата Верховного Совета СССР. По словам Титова, произошло это так: на своей "Волге" он отправился в лес с корреспонденткой журнала "Молодая гвардия"; пока они гуляли, из машины и исчезла папка со всеми документами. А еще через год Титов мог и сесть. Возвращаясь из Москвы в Звездный городок на той же "Волге", Титов согласился подвезти попутчицу. Космонавт, как он сам впоследствии признался, был выпивши. Развив большую скорость, он не заметил сваленную на проезжей части кучу старого асфальта и камней и на полному ходу врезался в нее. Сам он отделался легкими ушибами, а 33-летняя Галина Фоменкова сильно ударилась головой и через несколько часов скончалась в институте им. Склифосовского. Но Титову, благодаря известности и связям, удалось избежать наказания. Он выделил 150 руб. на похороны и помог устроить осиротевшего 8-летнего сына Фоменковой в Суворовское училище.
       В апреле 1966 года в отряде произошло очередное ЧП. От имени космонавтов Юрий Гагарин в разговоре с Каманиным потребовал уволить из армии жену Павла Поповича Марину, а ее брата отдать под суд. Произошло вот что. В один из вечеров Поповичи собрали у себя дома приехавших в Москву из Киева делегатов XXIII съезда КПСС и друзей-космонавтов. После ухода гостей Марина застала Павла обнимающимся с женой Виктора Горбатко. Марина бросилась на мужа, он оттолкнул ее. И тогда брат Марины нанес Поповичу сильнейший удар в глаз. Скандал замяли: начальство не могло допустить, чтобы подобные истории получили огласку. "Высшее начальство мешает нам поставить космонавтов на место",— сетовал тогда Каманин.
       Родина своих героев действительно не забывала. Каждому космонавту после возвращения из космоса вручалась новая "Волга" со спецномером, соответствующим порядковому номеру космонавта: 00-01 ММО для Гагарина, 00-02 ММО для Титова и так далее (эта традиция соблюдается и сейчас). Каждому обладателю "Волги" кроме того ежемесячно выдавались бесплатные талоны на 100 литров бензина. Слетавшим в космос выплачивались повышенные денежные оклады (например, майор Гагарин получал 639 рублей — всего на 100 рублей меньше генерал-полковника Каманина). Первым шести космонавтам выделили по меблированной квартире в Звездном городке. Всем присваивалось звание Герой Советского Союза.
       Но к концу 60-х слава первого набора космонавтов стала меркнуть. В то время как герои первых полетов ездили по миру, заседали на бесконечных съездах, конференциях или просто веселились, в ЦПК приходили новые молодые и трудолюбивые летчики. В 63-м, 65-м и 67-м годах были произведены еще три набора космонавтов, и в отряде ЦПК служило уже полсотни кандидатов на полет в космос, в 1966 году свой отряд организовало и королевское ОКБ-1. Первопроходцы постепенно оттеснялись на вторые роли.
       Первым в 1970 году ушел из отряда Герман Титов. Большинство продержалось гораздо дольше — массовый исход пионеров произошел только в начале 80-х. А "последним из могикан" покинул отряд, прослужив в нем без малого 30 лет, в 1990 году Борис Волынов.
       Но к тому времени полеты в космос давно уже стали делом обыденным. Если первых космонавтов знал весь мир, то сегодня мало кто вспомнит, сколько вообще человек побывало на орбите и кто сейчас несет космическую вахту.

Подробнее: http://www.kommersant.ru/doc/196355

*******************************************************************

ОТРЯД ПЕРВЫХ КОСМОНАВТОВ 

http://www.lien.ru/children/gagarin/otrad.html 

 

Первый отряд космонавтов во время парашютной подготовки в г.Энгельсе. 
Апрель-май 1960 г. 

 

Перед тренировочным прыжком. Отряд первых космонавтов. Энгельс. 1960 г.

 

Ю.Гагарин, А.Леонов, П.Попович,А.Николаев, Г.Шонин и др. на занятиях по парашютной подготовке. Энгельс. 1960 г. Фото М.Максимов

 

В.Горбатко, Б.Волынов, Ю.Гагарин, А.Леонов, П.Попович, А.Николаев, Г.Шонин и другие 
на занятиях по парашютной подготовке. Энгельс, апрель 1960 г. Фото М.Максимова

 

На занятиях в парашютном городке. Космонавты: В.Горбатко, Г.Титов, Е.Хрунов, 
Б.Волынов, Ю.Гагарин, А.Леонов, П.Попович, А.Николаев и другие. Энгельс, апрель 1960 г. 

************************************************************************************************************************

Первый отряд космонавтов чуть не устроил бунт, когда к ним не пустили жен 

Первый отряд советских космонавтов "чуть не взбунтовался", когда к ним не пустили жен. Об этом в интервью ИТАР-ТАСС рассказал летчик-космонавт Виктор Горбатко, член первого отряда космонавтов. 

"После зачисления в отряд нам не разрешили привозить в Москву семьи, но сначала я, а за мной Гагарин, Титов и остальные отстояли свое право не разлучаться с любимыми женами и детьми", - сказал Горбатко. По его словам, в отряд было отобрано 20 военных летчиков, но в космос слетали лишь 12. Из звездной "дюжины" первопроходцев в живых осталась лишь "пятерка" - Валерий Быковский, Борис Волынов, Алексей Леонов, Павел Попович и Горбатко. 

"Первый месяц нам пришлось провести на одном из московских аэродромов, в солдатской казарме, срочно отремонтированной для проживания семей "космических первопроходцев", но потом нам выделили на Ленинском проспекте по двухкомнатной квартире на две семьи", - вспоминает Горбатко. 

Его соседом стал закадычный друг Евгений Хрунов, с которым Горбатко вместе служил в ВВС с 1952 года. "Мы стали единственной парой однополчан, зачисленной в первый отряд", - отметил Горбатко. 

Нормальные бытовые условия были просто необходимы первым космонавтам, которым пришлось пройти через очень серьезные испытания. "Трудностей было много - начиная с тяжелой технической и научной программы обучения и заканчивая серьезными физическими испытаниями", - рассказал Горбатко. 

Первых космонавтов, в отличии от их современных коллег, вращали на центрифуге с 12-кратными перегрузками, в барокамере устраивали им "подъемы" на высоту 14-15 км с одной лишь кислородной маской на лице и "поджаривали" в термокамере с высокими температурами. 

"Тогда ведь никто не знал, каково влияние космоса на организм человека, поэтому готовили нас к самым жестоким испытаниям", - пояснил Горбатко. По его словам, один из кандидатов не выдержал тренировки на центрифуге и был отчислен из отряда. 

http://newsru.com/russia/07mar2005/istk.html

**************************************************************

Фотографии 

http://images.yandex.ru/yandsearch?text=Гагарин Юрий Алексеевич&stype=image 

http://photo.matrixhome.net/club/blogs/167-blog/2471.php 

http://savok.name/766-nash_gagarin.html 

Набор фотографических открыток посвященный 20-летию первого в мире полёта человека в космос. Тираж всего 500 шт. 

**************************************************************

Ю.А. Гагарин, Г.С. Титов, А.Г. Николаев 

 

http://nemets-777.livejournal.com/37447.html

****************************************************************

Ю.А. Гагарин, А.Г., Николаев, В.М. Комаров, К.П. Феоктистов 

*******************************************************************************

Г.С.Титов, академик С.П. Королёв, Ю.А. Гагарин, ГК РВСН маршал К.С. Москаленко, В.Ф. Быковский, А.Г. Николаев. Обратите внимание на воинские звания космонавтов. 

***********************************************************************

***************************************************************************************

********************************************************************************************************************

Королевская колыбель

"Российская газета" - Федеральный выпуск №5080 (1) от 11 января 2010 г.

Сегодня исполняется 50 лет Центру подготовки космонавтов

Что довелось испытать космонавтам первого, гагаринского набора? Почему сигареты и пиво были для них под запретом? Кто выстраивал очередь на полеты к звездам? Об этом корреспондент "РГ" беседует с дважды Героем Советского Союза, летчиком-космонавтом Борисом Волыновым.

Папироса в рукаве

Российская газета: Борис Валентинович, сколько человек осталось сегодня из первого отряда?

Борис Волынов: Четверо. Мы пришли в отряд в один день с Юрием Гагариным, 7 марта 1960 года. Сначала нас было 12 слушателей, к июню стало 20. По хронологии: космонавт номер 1 - погиб, второго и третьего космонавтов - Германа Титова и Андрияна Николаева нет уже давно. Недавно ушел четвертый - Павел Попович.

Пятый был Валерий Быковский, одиннадцатый - Алексей Леонов, четырнадцатый - Волынов и двадцать первый - Виктор Горбатко. Всем уже исполнилось 75 лет. Больше живых из первого набора летчиков-космонавтов не осталось.

РГ: Правда, что поначалу ЦПК помещался лишь в крошечном здании, где были и управление, и столовая, и учебный корпус?

Волынов: Расскажу. На этом месте, где мы сейчас, тогда вообще был только лес. Мы прибыли в Москву. Там часть небольшого 2-этажного здания в районе метро "Динамо" была отдана под классы. Холостяков поместили здесь же.

РГ: Вас тоже?

Волынов: Тоже. У меня уже была семья, сыну 2 годика. Но жену на всякий случай отправил домой. Потому что не знал, какие будут условия, где будем работать. В Москве или на Кушке, или еще где. Все же секретно. Мы знали одно: предстоит испытательная работа на летательных аппаратах, которые "ходят" на больших скоростях. Но не знали, что в космонавтике.

РГ: Режим был строгий?

Волынов: Строгий. В 7 утра - зарядка, занятия заканчивались в 18 часов 12 минут. Но многие задерживались: надо было еще почитать материалы. А они все закрытые, секретные. Поэтому только на служебной территории. Вот тебе папочка, сидишь в классе и читаешь. Если конспектируешь, то тоже только в секретной тетрадочке.

РГ: А правда, что курировавший от ВВС космос Николай Петрович Каманин сам не курил и другим не разрешал?

Волынов: Было такое.

РГ: Вы не курили?

Волынов: Курил, в рукав. Валерка Быковский тоже курил.

РГ: А со спиртным не легче было?

Волынов: Не легче.

РГ: Поэтому так сурово обошлись с Григорием Нелюбовым, который погорел на кружке пива?

Волынов: Там все сложнее. Нелюбов вроде бы шел как третий на полет, после Гагарина и Титова. Тогда ведь выделили первую "шестерку", куда попал и он, а также еще Николаев, Попович и Быковский.

РГ: Насколько я знаю, в "шестерку" отбирали тех, у кого рост был не выше 1 метра 70 сантиметров?

Волынов: Да. У меня, к примеру, рост 172. Так вот у Гриши подкачало здоровье: у него, к сожалению, была неудача сначала на центрифуге, а потом в термокамере. В термокамере он потерял сознание на моих глазах: при температуре 80 градусов отсидел 50 минут, больше не выдержал. Это для медиков серьезно. И он перестал котироваться как очередник.

А потеря статуса играет большую роль. Влияет на психику. И, я думаю, после этого он себе начал разрешать некоторые вещи. Выпили-то они немного. Но Нелюбова и еще двоих зацепил патруль, дошло до скандала. Все это выскочило на самый верх. Там врубили сходу, и возврата уже не было.

Десять суток изоляции

РГ: Тогда было совершенно неизвестно, как поведет себя организм в космосе. Поэтому вас на испытаниях гоняли в хвост и в гриву?

Волынов: Ага. В той же термокамере сидели и час, и больше. Это было уже на грани.

РГ: Страшные вещи приходилось читать и про сурдокамеру, где будущие космонавты сутками находились в полной изоляции. Вы туда, кажется, вошли вторым?

Волынов: Точно. Это было в 1960 году после парашютной подготовки. Позади 35 прыжков. Всем дали отдышаться, 2-3 дня отпуска. А меня раз - и в сурдокамеру, вслед за Быковским.

Представьте: небольшая металлическая барокамера. Все заставлено банками, склянками, едой... Стоит кресло авиационное. Спинку отбрасываешь для сна - и встать уже невозможно, нет места для ног. Когда спинка вертикально, можно "развлекаться" - зарядку делать, бегать, прыгать. Но на одном месте. Я сидел десять суток. Валерий тоже.

РГ: Валентин Бондаренко из первого отряда погиб именно в сурдокамере?

Волынов: Он погиб из-за собственной неосторожности. Это было уже в конце, когда почти все прошли.

РГ: Говорят, галлюцинации возникали?

Волынов: О психологических срывах рассказывали психологи. Но это были американские данные.

РГ: Кстати, а почему космонавт Шонин говорил, что парашютные прыжки были одними из самых сложных этапов подготовки?

Волынов: Потому что летчики не любят прыгать с парашютом. Вообще. Могу сказать, что до прихода в отряд у меня, летчика-истребителя, за пять лет было только пять плановых прыжков. С нами занимался полковник Никитин Николай Константинович, испытатель средств спасения. У него было самое большое количество катапультирований в реальных условиях. Ему дали месяц, чтобы научить нас прыгать. И научил. После 35 прыжков каждый из нас стал почти инструктором.

РГ: На одном из снимков 1962 года, где вы с Николаевым, Поповичем, Гагариным, Быковским и Титовым, обратила внимание: у всех непривычно высоко стриженные затылки. Почему?

Волынов: А здесь датчики для энцефалограммы стояли. Иначе пятаки надо было вырезать.

Когда трещат позвонки

РГ: Правда, что космонавтов привлекали к испытаниям космической техники?

Волынов: Правда. Допустим, полетное кресло "Казбек", на котором и до сих пор летают экипажи, мы испытывали вместе с Володей Комаровым. Готовилась бетонная подушка. Потом брался сегмент корабля, на нем укладывались плиты из свинца, чтобы сымитировать вес. На эту площадку устанавливалась ферма, а на нее - сиденье. Укладывался человек. На кране вся эта конструкция поднималась на полтора-два метра. А потом - отпускалась в свободное падение. Удар - на бетонную подушку.

РГ: И как?

Волынов: Все обрывалось внутри. Но, слава богу, у нас закончилось благополучно. Хотя у некоторых испытателей трещали позвонки.

РГ: Борис Валентинович, вы первый, кто испытал на себе и баллистический спуск. Перед вами разбился Владимир Комаров. Когда корабль повел себя не так, страшно было?

Волынов: Конечно. Но этим чувством нужно уметь управлять. Не боится только душевнобольной. Но там ведь был не только баллистический спуск: корабль кувыркался "голова-ноги". Кругом - плазма. Картина в иллюминаторе еще та: розовые жгуты раскаленного газа.

РГ: Последствия для вас были жуткие: перелом корней зубов. А медики вообще говорили, что вы уже никогда не сможете полететь в космос, потому что еще ни один человек на Земле не перешагивал такой психологический барьер.

Волынов: Они говорили, что я и к рейсовому самолету не подойду. Для полноты могу сказать: с левой стороны на стенке рядом с головой крепился небольшой магнитофончик. Пока шла вся эта круговерть, я вел репортаж. Что и как происходило. А удар при приземлении был такой силы, что магнитофон оторвался и полетел, как снаряд. Повезло, что мимо. Стекляшки посыпались с приборной доски. Ну и полетели корни зубов.

РГ: Вы перенесли перегрузку в 9 g?

Волынов: Да нет, поболе. Надо сказать, при подготовке на центрифуге весь первый отряд прошел перегрузки 10 g. Что это значит? Вес увеличивается в десять раз. Руку от кресла не поднимешь. При 12 g веки уже не справляются, глаза сами закрываются. Потом все это отменили: ограничились тем, что необходимо - 8 g. Решили, что перебарщивать не нужно.

Почему? Например, на испытателях доходили уже и до 19 g. Специально. Это предел человеческих возможностей. Но не учли одного: однажды во время запуска случилась авария и космонавты вместе с кораблем пошли вниз по резко крутой траектории. Приземлились в горах Алтая. Так там была перегрузка 21 единица. И живы остались.

РГ: Как вы восстанавливались?

Волынов: Сложный процесс. Я еще месяца два во сне все в аварию попадал.

Дубль восемь

РГ: Правда, что вы восемь раз были дублером?

Волынов: Да, всего у меня было 8 подготовок. Хотя раньше психологи считали, что если человек 2 раза отдублировал, то третий раз - уже под вопросом.

РГ: Это очень тяжело - быть дублером?

Волынов: Тяжело. В 1969-м после полета меня списали с летной работы. Каманин, чтобы использовать мой опыт, а мы все к тому времени закончили академию Жуковского, назначил меня командиром отряда слушателей-космонавтов. Я перелопатил всю подготовку. Сделал так, как учили в академии: взял ту технологию, но насытил программу нашими делами. Тогда, например, не практиковались полеты слушателей на Байконур. Мы слетали. Вместе с ними и сам готовился. В результате через год снова прошел медкомиссию. Был допущен к полету.

РГ: Каждый космонавт это априори сильная личность. Стычки случались?

Волынов: Случались. Почему? В мелочи вдаваться не буду.

РГ: Зависть у тех, кто не летал, была?

Волынов: Конечно. Это же естественное дело.

РГ: Скажите, а кто определял очередность полетов? Рассказывают, что страсти разгорались нешуточные. Известно, допустим, что Каманин не хотел пускать Феоктистова.

Волынов: Он правильно делал. У Феоктистова было не все в порядке со здоровьем. Это объективные вещи. На Каманина надавил Королев. Для Сергея Павловича было важно переступить некоторые критерии жесткости, которые предъявляли ВВС. Он говорил: гражданские тоже должны летать.

РГ: А вот когда вы были уже командиром отряда космонавтов, очередность от кого зависела?

Волынов: От государственной комиссии, я считаю. Здесь, конечно, много факторов. В том числе не снимаю и такой: оказаться в нужное время в нужном месте. Но главное, на мой взгляд, как ты себя проявишь. Зависит от твоей готовности, твоих возможностей, твоего организма.

Сушите скафандр

РГ: Ваш второй полет на "Салюте-5" тоже оказался драматическим?

Волынов: Было дело. На 42-е сутки полета на ночной стороне орбиты произошла авария, станция выключилась полностью. Темнота. В невесомости где верх, где низ - не поймешь. Только сирена завывает. Но ничего, где-то за час сорок разобрались. Восстановили станцию. Вот только после этого у моего напарника начались серьезные проблемы: перестал спать, дальше пошли мощные головные боли, полная потеря работоспособности. Пришлось выполнять функции и командира, и бортинженера. На земле два раза заседал консилиум врачей. Было принято решение: прекращать полет и садиться.

РГ: Вы садились на 49-е сутки?

Волынов: Я просил еще дать хотя бы пять суток. Тогда мы садились бы утром. Но нет. Герман Титов, а он был зампредседателя госкомиссии, сказал: сушите скафандры, вентилируйте, готовьте к спуску. Все пришлось делать одному, аврально. Нужно было станцию перевести в автономный полет, расконсервировать транспортный корабль, собрать шмотки, все наработанное. Последние сутки вкалывал без сна. И садились ночью. А это сложно.

РГ: Тот полет был одним из первых длительных?

Волынов: Да. Тогда мало еще знали о них и как нужно к ним готовиться. Поэтому мы "вертикальную позу" долго не могли соблюдать. Потом сразу обнаружились сердечные дела. У обоих. Потеря веса была 7 кг с лишним. Полгода не мог бегать. В общем, досталось.

Время перемен

РГ: Сейчас ЦПК стал гражданским. Перемены на пользу дела?

Волынов: Не на пользу. За пятьдесят лет нам удалось сделать мощный Центр. В 1966-м здесь появились первые жилые дома. Мы пробивали многие проблемы. Именно поэтому вот такой городок стал, который знают во всем мире, который не забывает никто, кто здесь когда-либо готовился. Включая иностранцев. Теперь Центр принадлежит Роскосмосу, а Звездный городок - области. Между собой они как бы не связаны, а это ведь нельзя разорвать. Это было единое целое.

РГ: Поэтому идут разные неурядицы? Вот недавно пожар случился в общежитии. Раньше такое могло быть?

Волынов: Не могло. Но самое главное - это потеря кадров. С переходом Центра из министерства обороны на гражданку ушли многие военные специалисты. Да, хорошие инструктора остались, но они все в возрасте: погоны сняли давно. А ведь специалистов для ЦПК ни один вуз не готовит. Приходят ребята после академий. Их подготовкой уже здесь, в Центре, всегда занимались опытные инженеры, опытные космонавты. Молодой специалист впитывал этот опыт и учился решать новые проблемы, не набивая шишек и синяков. Только через пять лет он приступал к самостоятельной работе. Эта потеря сразу не восполнима. Нужны годы.

РГ: Сергею Крикалеву, который возглавил ЦПК, будет сложно?

Волынов: Ему и сейчас сложно. У меня все-таки есть надежда на то, что через некоторое время Центр и Звездный городок вновь будут на прежнем высоком уровне.

РГ: Вы живете в той же квартире, которую получили в 1966-м?

Волынов: В той же. Рядом Валентина Ивановна Гагарина. Соседка моя по площадке. Как тогда при распределении квартир Юра спросил у меня: "Не возражаешь быть моим соседом?", а я ответил: "Давай!", так с балкона на балкон и ходили друг к другу в гости.

РГ: Как она себя чувствует?

Волынов: Нормально чувствует.

РГ: Борис Валентинович, личность очень важна в космонавтике?

Волынов: Очень. Если бы не Сергей Павлович Королев, не его талант, первый спутник наверняка был бы не наш. Спросили же у фон Брауна в Америке: "Чего вам не хватает? Деньги же выделили!" "Сергея Королева", - ответил он.